— Что я знаю, не твоего ума дело! Или я перед тобой должен отчет держать? Ты рамсы не попутал?!

Но сбить Урала было нелегко — и с ног, и с мысли.

— Когда в нас из автоматов шмаляют, это не только твоего ума касается! И мне интересно, за что меня замочить хотели и за что я три дня в камере отсидел! — он обвел рукой собравшихся. — И Жерди, и Филату, и Слону интересно, они тоже шкурой рисковали и сидели. А что до отчета, то это можно. Соберем сходку — и отчитаешься…

— Ты меня сходкой не пугай! — отмахнулся Бескозырка. — Я на таких толковищах бывал, где авторитетов резали и в штабеля укладывали!

Несмотря на внешнюю уверенность, правоты за собой он не чувствовал. Потому что влез в чужую разборку и, по существу, действительно подставил под удар своих людей. Хорошо, что «капуста» к рукам не прилипла, а то вполне могли на ножи поставить. Но раз вопрос встал, на него надо прямо отвечать.

— Слушайте сюда! Пришел ко мне коммерс, бывший наш, погоняло Уркаган. Дал заказ: убрать двух приезжих. Принес пять штук американских рублей. Жердь, где «капуста»?

— В общак пошла, как положено, — спокойно ответил тот. — Только стрелкам долю отстегнули.

— По бабкам вопросы есть? — спросил Бескозырка.

Все молчали. Старший сделал все правильно. И объяснил правильно.

— Да нет никаких вопросов, — сказал Жердь. — Давай дальше тереть… [14]

Филат встал, разминая ноги.

— У меня вопрос имеется. Где стрелков брали? Почему моих парней не напрягли? Или я уже из доверия вышел?

— Ты знаешь, куда тогда выходят! — скривился Бескозырка. — На свалку или на кладбище, в подхорон… Не хотел я наших людей светить в ихних разборках. А они пронюхали, кто заказ организовал, вот и налетели… Но ни хрена у них не вышло, потому что я про все загодя подумал. Вот и скажи, Урал, какие ко мне есть предъявы? Что посидел маленько?

— Да никаких нет, Егор, — примирительно сказал тот и пожал крутыми плечами. — Я поинтересовался, ты объяснил. И закрыли тему!

— Тогда давайте про «ответ» тереть станем, — как ни в чем не бывало продолжил Бескозырка. — Что думаешь реально, Филат?

— Да как всегда… Надо их гнездо найти. Или точку, где они отдыхают. Там и накрыть. И все дела!

— А ты, Жердь, что думаешь? — поинтересовался Бескозырка.

— Я согласен. Только сейчас эти, новые рэкетиры, они все с автоматами да гранатами ходят… Пора и нам их догонять. Раз время поменялось и все можно стало.

Бескозырка кивнул.

— Потолкую кое с кем по этой теме…

На столе лежал добрый десяток кусков мыла. И хозяйственное — черное, с неприятным запахом, и коричневое глицериновое, и желтое яичное, и пахучее цветочное. Разрезанное и целое, в бумажных обертках и без… Если смочить острый нож, оно почти не крошится. Вдавленный отпечаток домашних ключей получался чётким почти в любом, но Андрей в конце концов остановился на глицериновом. Наверное, под влиянием советов Тихоныча. Еще несколько экспериментов, теперь на время. Он набил руку, теперь при подготовленной заготовке на слепок уходило тридцать секунд. Нормально!

Говоров разрезал ещё пару кусков глицеринового, сложил их, завернул снова в упаковку и перетянул чёрными аптекарскими резиновыми колечками. Один брусок положил в карман брюк, другой — в пиджак и побежал на работу. Теперь он был окончательно готов к… К преступлению. Как Андрей ни убеждал себя, что это легкий проступок, шалость, не кража, а беспроцентный заем, в глубине души он понимал, чем дело пахнет.

Было воскресенье, и он дежурил с полудня, подменяя Шуму, у которого возникли какие-то домашние проблемы. Оставшись один, он загипнотизированно подошел к сейфу. Огромный железный ящик манил его, как завораживающий взгляд удава манит обреченного кролика. Львиные головы и были слепыми, но притягивающими глазами ящика. Он нажал левую. Она упруго поддалась, погружаясь в сталь дверцы, а потом, повинуясь движению большого пальца, послушно поднялась вверх, открывая замочную скважину. Таким же образом и правая голова освободила щель для ключа. Теперь прозревший несгораемый шкаф рассматривал его узкими скважинами для сложных ключей. Говоров задумался. Неужели он осмелится вставить сюда дубликаты, вскрыть сейф и забрать деньги? Ведь это…

Вдали, у входной двери, послышались посторонние звуки — как будто открылась дверь! У Андрея вспотела спина. Он быстро вернул львов на место и, приготовив дубинку, бросился в прихожую.

К своему удивлению и облегчению, вместо неведомых злоумышленников он увидел Григория Натановича.

— Молодец, Говоров! — сказал тот. — У тебя было такое решительное лицо… И палка наготове… Если бы вор забрался, он бы в штаны наложил!

«Вор уже здесь!» — подумал Говоров. Он испытывал угрызения совести. Но хозяин ничего не заметил. Он, не глядя, протянул связку ключей.

— Не в службу, а в дружбу, уважаемый, принеси из багажника пару коробок. Только осторожно: там дорогой коньяк. А сначала заскочи в «Манхэттен», возьми пару бутылок «Боржоми». — Натаныч вытащил из кармана несколько купюр, сунул Говорову и с достоинством прошел в свой кабинет.

Говоров остолбенело рассматривал ключи. Элегантный мерседесовский, два от английского замка входной двери и два сейфовых. Неужели?!

Быстро, пока шеф не передумал, Говоров накинул куртку и вышел из офиса. Голова работала быстро и чётко, план действий складывался сам собой и тут же приводился в исполнение. Заскочив в соседний подъезд, он сделал оттиски ключей. Благодаря тренировкам вся операция заняла не больше двух минут. Он даже догадался обтереть ключи платком, чтобы уничтожить следы мыла. Потом добежал до магазина, купил «Боржоми». Через десять минут Андрей занёс коробки с позвякивающими бутылками и пакет с водой в кабинет Натаныча. Положил перед ним ключи и магазинную сдачу.

Директор ключи сунул в карман, а на деньги кивнул небрежно:

— К чаю возьми себе что-нибудь. — И добавил: — Ты парень быстрый, исполнительный, я таких люблю.

В другое время Говор, скорее всего, отказался бы, но только не сегодня. Сейчас он так боялся разоблачения, что ему стало невыносимо жарко и казалось, мыло в кармане вот-вот расплавится.

— Так я сбегаю в магазин. Мухой! Одна нога здесь, другая — там…

— Давай-давай, — демократично согласился директор. — Я тут с часок ещё побуду.

Андрей влетел в свою квартиру, будто за ним гнались. Первым делом спрятал под ванну драгоценные оттиски. Неужели самое главное уже позади? Может, сразу мотнуться к Тихонычу?

«Ага, так и скажи Натанычу: посторожи, пока я ключи от твоего сейфа закажу! — одернула его более трезвая половина. — Умей выжидать, терпеть, чтобы все наверняка…»

— Я все разузнал, Семен Борисович! — радостно сообщал Заборовский. — Наших людей конкурент поколотил! Это он Люсьене синяк набил! Но она ему тоже рожу расцарапала.

— Ты чему радуешься, дебил? — хмуро спросил Храмцов. — Эту песню ты уже второй раз поешь! Толку что?

— Нет, теперь я все точно узнал, — Заборовский перестал улыбаться и вынул из кармана смятую салфетку, значительно развернул ее. — Вот: Акопян Ашот Степанович! Так его зовут.

— И что дальше? Ты ему что, приглашение на день рождения послать хочешь?

— Нет, просто я думал…

— Да не фиг думать! Как идет приобретение акций?

Забор тяжело вздохнул:

— С трудом. На завод нас не пускают, моральный дух скупщиков подорван… Я пытался завербовать сотрудника завода, но он отказался…

Сидевший в углу Палыч хмыкнул:

— Вербовщик хренов! Ты хоть знаешь, что такое вербовка?

— Ну, в общих чертах…

— Потому что тебя завербовали, когда сидел в «Матросской Тишине»! И ты стучал по мелочи на сокамерников — кто ложку затачивает, кто с другой камерой переписывается…

— Ну, зачем вы так? — обиделся Заборовский. — Я стараюсь, люди работают. Вот, принес очередную порцию… — Он положил на стол пачку акций.